Массивный том Сандры М. Гилберт и Сюзан Губар предлагает феминистским читательницам собрание глубоких и острых исследований, посвященных ведущим писательницам XIX века. Критики подробно анализируют творчество Джейн Остин, Мэри Шелли, сестер Бронте, Джорджа Элиот, Элизабет Баррет Браунинг, Кристины Росетти и Эмили Дикинсон. Но «Безумная на чердаке» представляет собой нечто большее, чем «просто» сборник для чтения. С одной стороны, книга предполагает дать нам новое понимание сущности «особой женской литературной традиции» XIX века, но она также претендует на создание новой теории женского литературного творчества. В первом большом разделе, озаглавленном «О феминистской поэтике», авторы ставят своей целью «показать на примерах, как формировалась женская литературная реакция на мужские литературные суждения и ограничения». Согласно исследованию Гилберт и Губар, в XIX веке доминирующая патриархатная идеология представляет способность к художественному творчеству как исключительно мужское качество. Писатель является «отцом» текста и как Автор — единственная первопричина и смысл произведения — выступает в образе Божественного Творца. И здесь Гилберт и Губар ставят ключевой вопрос: «Что, если такой величественно мужественный космический Автор является единственной узаконенной моделью для всех ранних авторов?». На их взгляд, в условиях патриархата действительность является именно таковой, и поэтому творческие женщины неизбежно сталкиваются с трудностями, связанными с фаллоцентрическим мифом о творчестве: И патриархат, и его тексты подчиняют и ограничивают женщин еще задолго до того, как женщины пытаются посягнуть на то перо, трогать которое им категорически воспрещено. И при этом женщины должны избегать мужских текстов, объявленных «Тайнописью» и лишающих их независимости, необходимой для создания альтернативы власти, которая держит их взаперти и не подпускает к перу. Поскольку творчество считается мужской прерогативой, доминирующие литературные женские образы тоже представляют собой мужские фантазии. Женщинам не дано право творить собственные образы женского, и они вынуждены пытаться соответствовать навязанным им патриархатным стандартам. Гилберт и Губар демонстрируют, как модель «вечной женственности» XIX века облекалась в образ ангельской красоты и благодати: от Беатриче у Данте и гетевской Гретхен и Макарии, до «Ангела домашнего очага» Ковентри Пэтмора. Идеальная женщина выступает как пассивное, покорное и, что главное, самоотреченное существо: Самоотреченность — это не только благородство, это отказ от себя, это смерть. Жизнь без истории, подобная жизни гетевской Макарии, это жизнь смерти, смерть при жизни. В сущности, идеал «созерцательной чистоты» ассоциируется и с небесами, и с могилой одновременно.