Политическое прочтение
Патрочинио Швайкарт, также вступая в дискуссию с Джелен по этому поводу, подчеркивает близость ее теории доктрине Новой Критики и замечает: Важно отметить, что формалистская подоплека аргументации Джелен — идея искусства как вещи в себе и сопутствующая ей идея, что при чтении литературы только как литературы следует оставаться в рамках понятий, присущих тексту, — серьезно оспаривалась структурализмом, деконструктивизмом и некоторыми теориями чтения-реагирования. Я не говорю, что мы должны слепо следовать критической моде. Я просто хочу сказать, основы доктрины Новой Критики в настоящее время считаются по меньшей мере сомнительными. Нам не следует принимать их за аксиому. Но поскольку Джелен разделяет «критическую восприимчивость» и «политическое прочтение» на основе традиционного определения первой, то с феминистской точки зрения именно ее желание сохранить это разделение немедленно порождает более сложные политические вопросы. Ведь разница между феминистской и нефеминистской критикой не в том, как, похоже, считает Джелен, что первая политически ангажирована, а вторая нет, а в том, что феминистка открыто декларирует свои политические позиции, тогда как нефеминистка может либо не осознавать свою систему ценностей, либо пытаться обобщить ее как «неполитическую». Особенно поражает то, что Джелен, которая пишет спустя пятнадцать лет после возникновения феминистской критики в Америке, не раздумывая, отказывается от одного из важнейших достижений феминистского анализа. Джелен отстаивает разделение политики и эстетики, пытаясь разрешить извечную проблему радикальной критики: проблему оценки произведения искусства, которое воспринимается как эстетически ценное, но политически неприемлемое. И если она в результате все-таки приходит к отказу от феминистской позиции по этой проблеме, это происходит потому, что она не может понять и то, что эстетические ценностные суждения исторически относительны, и то, что они тесно связаны с политическими ценностными суждениями. Например, эстетика, призывающая к органичному единству и гармоничному взаимодействию всех частей поэтической конструкции, не является политически невинной. Феминистка может задаться вопросом, почему вообще кому-то нужно ставить, на первое место порядок и целостность и не связано ли это с общественными и политическими идеалами сторонников подобных критических теорий. Разумеется, было бы безнадежным упрощением утверждать, что все эстетические категории автоматически несут в себе политическую окраску. Но не меньшим упрощением будет утверждение, что эстетические конструкции всегда и неизменно являются политически нейтральными, как считает Джелен. Суть в том, что одно и то же эстетическое средство может быть политически многовалентным, варьируясь в зависимости от политического и литературного контекста, в котором оно возникает.