Другими словами, женская речь, по теории Гилберт и Губар, двулична, но в то же время она правдива, и это истинно женская речь. Женская стратегия создания текста, по их мнению, состоит в том, чтобы постоянно «критиковать и видоизменять, деконструировать и реконструировать литературные образы, унаследованные от мужской литературы, в особенности классических антиподов: ангела и чудовища». Так в исследовании появляется образ безумной, вроде Берты Мэйсон из «Джейн Эйр», давший название книге: В каком-то смысле она является двойником автора, отображением ее собственных страхов и ярости. Большинство поэтических и прозаических произведений, написанных женщинами, активно использует этот образ безумной, как будто писательницы стремятся разобраться в своем внутреннем ощущении женской раздробленности и фрагментированности, чтобы понять, кто они на самом деле в сравнении с тем, чего от них требуют. Такое явление, как «безумный двойник» или «женская писательская шизофрения», — общая черта всех романов XIX века, рассматриваемых в этой книге. Гилберт и Губар считают, что не менее значимым оно становится и для женских романов XX века. Согласно их теории, образ безумной становится прямым ответом на поставленный вопрос о женском творчестве: Проецируя свой гнев и болезненный дискомфорт на ужасные образы, создавая мрачных двойников самих себя и своих героинь, писательницы одновременно отождествляют себя с теми идентичностями, которые приписывает им патриархатное общество, и пересматривают их. В литературе XIX и XX веков все писательницы, которые населяли свои романы и стихи женщинами-чудовищами, благодаря отождествлению себя с ними кардинально меняли смысл произведения. Ведь в большинстве случаев именно из-за чувства неполноценности этот образ ведьмы-чудовища-безумной становится ключевым для воплощения собственного «я» писательницы.