В этом смысле, как риторическое утверждение, книга являет собой удивительно цельное произведение, мощный кулак, направленный в солнечное сплетение патриархата. Каждая деталь органически подчинена политической миссии, и мы можем предположить, что это и явилось реальным мотивом для отказа Миллетт признавать своих сильных предшественниц. Поскольку, если бы она отвела большую часть своей книги анализу способов борьбы у женщин писателей, это невольно ослабило бы ее собственный тезис о безжалостной, вездесущей природе сексуальных политик власти. Представления Миллетт о сексуальной идеологии не позволяют признать, что на протяжении истории несколько выдающихся женщин действительно нашли способ сопротивляться огромному давлению патриархатной идеологии, прийти к осознанию собственного угнетения и заявить о своем неприятии мужской власти. И вместе с тем, только понимание об идеологии как противоречивой конструкции, с зазорами, сдвигами и несоответствиями, поможет феминисткам объяснить, как даже самое жесткое идеологическое давление порождает собственные лакуны. Нежелание исследовательницы признать вклад Катарин М. Роджерс в развитие теории сексизма в литературе также объясняется ограниченностью взглядов самой Миллетт на проблему патриархатного угнетения.