Значение знака
Это решающее соображение для не эссенциалистского феминистского анализа языка. Иными словами, мы все используем один и тот же язык, но преследуем разные интересы. А под интересами здесь следует понимать скрещивающиеся в знаке политические и властные интересы. Значение знака оставлено открытым — знак становится «полисемичным», а не «однозначным» — и хотя справедливо, что господствующая властная группа в каждый произвольно взятый момент контролирует интертекстуальное производство значения, из этого не следует, что ее оппозиция вынуждена сохранять полное молчание. Борьба за власть происходит в каждом знаке. Идея Кристевой о производительности знака объясняет и существование самого феминистского дискурса, который окажется невозможным, если мы будем прямо следовать модели Дейл Стендер. Если язык производителен, это объясняет, как мы можем извлекать из него больше, чем вкладываем. В более практической формулировке это означает, что можно без всякой задней мысли признать данные всех эмпирических исследований, демонстрирующие господство сексизма в английском языке. Однако этот факт никак не соотносится с внутренней структурой языка, не говоря уже о сознательном заговоре. Он является результатом господствующих отношений власти между полами. Феминистки добились немалых успехов, и потому многие люди не спешат говорить в случаях обобщения «он» или «человек», сомневаются в правомерности таких слов, как «председатель» и «представитель», и считают такие слова, как «ведьма» и «стерва», — положительными характеристиками. И этот факт убедительно доказывает, что нет никакой внутренней сексистской сущности в английском языке, поскольку его вполне можно использовать в феминистских целях, если за это бороться. Предположим, что мы победили в борьбе против патриархата и сексизма — знак все равно будет оставаться ее ареной, а также ареной других видов борьбы, но баланс власти сместится, и контекст наших высказываний радикально изменится. Исследования сексизма в языке открывают прошлое и настоящее социальных и властных отношений между полами. Особым доводом в рамках изучения сексизма в языке является вопрос об именовании. Феминистки убедительно показали, что «те, кто обладают властью именовать мир, способны воздействовать на реальность». У женщин этой власти недостаточно, и вследствие этого многие виды женского опыта остаются безымянными. На одном таком примере останавливается Чери Крамаре: «На семинаре женщины обсуждали типы общего для них опыта, для которого нет обозначений, ярлыков, и составили списки тех вещей, отношений и переживаний, для которых этих ярлыков не существует. Например, одна из них рассказала о типичной ситуации из ее жизни, нуждающейся в ярлыке. Она и ее муж оба работают полный рабочий день и обычно возвращаются домой примерно в одно и то же время. Она бы хотела, чтобы он разделял с ней обязанность по приготовлению ужина, но обязанность эта всегда ложится на нее. Время от времени он говорит: «Я бы с удовольствием приготовил ужин, ноты это делаешь гораздо лучше меня». Ей приятно получать комплименты, однако, каждый раз обнаруживая себя на кухне, она понимает, что он использует вербальную стратегию, для обозначения которой у нее нет нужного слова, и потому ей трудно эту стратегию определить и довести до его сознания. Как она сказала на семинаре, «мне пришлось рассказать вам полностью всю историю, чтобы объяснить, как он использует лесть для того, чтобы удерживать меня на отведенном женщине месте». Она сказала, что ей необходимо слово, чтобы определить эту стратегию или человека, использующего эту стратегию, слово, которое бы одинаково хорошо понимали и женщины, и мужчины. Как только бы он прибегал к данной стратегии, она бы могла выразить свои чувства, повернувшись к нему и сказав: «Ты — ...», или То, что ты делаешь, называется.